Глава 4. В которой Фрада едет на базар и встречается со знатной госпожой.

На этот раз ослик шагал по дороге, ведущей на базар, налегке - горшков было немного. Наверно, другой бы на его месте удивился, но, видимо, у Фрады был невозмутимый ослик, он никогда ничему не удивлялся. И на этот раз он бодро стучал копытцами, а Фрада шел рядом и нес в руках драгоценный сосуд - свою вазу, покрытую куском легкой материи.
Расположившись в конце горшечного ряда, он поставил вазу на самое видное место, но так, чтобы ее никто не мог задеть неосторожным движением. Перед ней неприступной стеной стоял ряд горшков разной величины.
Каждый, кто проходил мимо, обязательно останавливался около Фрады, долго с восхищением разглядывал его вазу, цокал языком, но никто не мог в точности сказать, сколько стоит такая работа, и, постояв в нерешительности и налюбовавшись на эту красоту, отходил в сторону. Сам же Фрада тоже любовался своей работой, ему совсем не хотелось продавать ее, и он даже был рад, когда очередной покупатель, не сумев оценить ее по достоинству, проходил мимо.
Но вот у горшечного ряда появились носилки с шелковым балдахином. Носилки равномерно покачивались из стороны в сторону - в такт шагам четырех эфиопов, на плечах которых они покоились. При их приближении крики торгующих стихали и все почтительно склонялись в низком поклоне. Эфиопы были одного роста, в одинаковых набедренных повязках, на их запястьях и щиколотках сверкали толстые залитые браслеты.
В носилках сидели две молодые женщины. Они с любопытством разглядывали все, что было выставлено мастерами горшечного искусства. Ни один из горшечников раньше их здесь не видел. Да и вообще, знатные особы редко посещали ряды ремесленников, поручая выбор посуды своим слугам.
Носилки медленно продвигались вдоль ряда и остановились прямо напротив Фрады.
Фрада услышал, как одна из женщин, на вид - госпожа, невольно вскрикнула, взглянув на его работу. Потом она сделала знак рукой - ее служанка вышла из носилок и, подойдя к нему, произнесла:
- Моя госпожа хочет посмотреть эту вазу.
Фрада осторожно и бережно передал ей вазу. То, что он затем услышал, было для него так неожиданно, что он вздрогнул и даже побледнел, хотя этого никто не увидел.
- Презренный раб! - прозвучал над ним властный голос. - Знаешь ли ты, кого изобразил на своем сосуде? Этот человек может любого из жителей города вознести до небес или стереть в порошок! Этот человек - наместник области, великий и могущественный Аль Марух, полководец, прославившийся во многих сражениях и любимец шахиншаха. И этот человек - мой муж!
Фрада понял, что сейчас может произойти что-то ужасное. Он весь сжался, словно в ожидании приговора. Но голос вдруг смягчился - так смягчается грозовое небо, когда гроза уже прошла стороной.
- Сколько ты хочешь получить за эту работу?
Фрада, не смея поднять головы, отвечал так:
- Могу ли я - жалкий ремесленник, оценить по достоинству свою работу? Пусть моя госпожа не прогневается, если я предложу ей принять в дар от меня эту вазу, если она пришлась ей по вкусу.
- Ты, я вижу, не только искусный мастер, но и благороден, насколько может быть благороден человек твоего происхождения. Что ж, я принимаю твой подарок, и, чтобы ты не считал меня неблагодарной, я покупаю у тебя все твои горшки, все - до единого. Здесь - пятьдесят драхм, я думаю, этого будет достаточно. Кроме того, с сегодняшнего дня ты будешь поставлять посуду во дворец - для нашей кухни. Служанка передала Фраде шелковый мешочек с серебряными монетами, а голос ее госпожи стал еще мягче, и в нем зазвучали бархатные кошачьи нотки. - Кроме того, если ты сможешь сделать еще одну вазу, такую же как эту, и изобразить на ней не только моего мужа, великого Аль Маруха, но и меня, ты получишь втрое большую сумму против сегодняшней. Ты понял меня, мастер? Я приду сюда через неделю, в это же самое время.
И, не дожидаясь ответа, она сделала знак эфиопам, и те понесли носилки дальше, так же неторопливо покачиваясь из стороны в сторону.
Весь этот день в горшечном ряду только и было разговоров о том, как повезло этому Фраде. "Видно, он родился в рубахе!" - порешили наконец горшечники.
Сам же Фрада ехал домой верхом на ослике. Он то открывал мешочек с монетами, то закрывал его, вспоминая по частям весь разговор со знатной госпожой, а главное - предвкушая исполнение нового заказа. Он надеялся, что его новая работа будет не хуже прежней, и довольно насвистывал какую-то песенку, которую он всегда насвистывал, если день прошел удачно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13